Глава VIII. Великий поход. Ранение Манаса и возвращение киргизов в Талас.

После гибели Сыргака, Алмамбет вновь заговорил погоду. Чубак с сорока чоро ринулся в бой, снова началась жестокая резня. Чубак убил великана Конжаркола. Большой отряд китайских воинов решил захватить Чубака живьем, окружили его, и несколько дней Чубак бился в кольце врагов. Конь его был убит, но он бился пешим. На девятый день, уже совсем отчаявшись, он воскликнул:

- Может быть меня хотят связать живым? Разве я допущу, чтобы принесли меня, одинокого, в жертву? В разгаре этого жестокого боя пусть лучше раздробятся все мои кости! Может быть мое чистое, как молозиво, тело хотят отдать на съедение орлу-стервятнику? Может быть китайские отчаянные головы хотят меня пинать ногами? Я не позволю китайцам накинуть мне на шею петлю, я не хочу идти как пленик к китайцам Какана! Я не допущу, чтобы меня бросили в глубокий ров со стенами в сорок аршин высоты. Бессердечным и жестоким китайцам я не дамся живым!

Когда Чубак так высказывал свое горе, Конурбай нацелился на него своей пикой, Чубак выбил ее из его рук и разодрал полу его чапана.

В это время Алмамбет, искавший Чубака, пришел к нему на помощь и спас его. В этом сражении от руки Чубака погиб Мантуш балбан, а Алмамбет снова ранил самого Конурбая.

Многочисленное китайское войско окружило Алму, и он девять дней был в окружении. Его сильно ранили, и только данное Каныкей лекарство "себеп" спасло его от гибели.

Алмамбет еще сильнее заговорил погоду, спустил на землю густой снег, толщиной в длину копья, но Коджоджаш, волшебный стрелок, все больше и больше проявлял свое искусство. Прячась в ковыле, сумел он застрелить Чубака, Серека, Телека, Акаяра, Шууту и Байчоро.

Решил тогда Алмамбет вступить в поединок с Коджоджашем. Несколько дней стреляли они друг в друга из засады, но Алмамбет никак не мог определить, где прячется Коджоджаш. Коджоджаш показывал все большее и большее мастерство. Он один начал стрелять из четырех ружей. При каждом выстреле каждое из них выпускало по сто пуль, и звук выстрелов раздавался грохотом по окрестным долинам.

В это время на поле битвы вдруг появился Конурбай, оправившийся от раны. Алмамбет снова сбил его с коня, но от силы удара с его головы слетел шлем. Б эту минуту Коджоджаш, нацелившись, выстрелил Алме в голову и убил его наповал. Сарала после его смерти, не даваясь никому, умчался в степь.

Узнав о гибели Алмамбета, горько заплакал Манас:

        Я не ожидал, что так быстро падет на шею
        Приказ, отданный Алдой!
        Отделившись от своих асылов,
        Почему я уехал один, а не остался,
        Чтобы погибнуть с ними в зияющей пасти Бейджина?
        Кем я буду теперь, если не отрублю голову
        Хану кечилей Конурбаю?
        Кем я буду, если не схвачу
        И не принесу в жертву
        Коджоджаша, сына Караджая,
        Что погубил моего Алму?
        Кем я буду, если не прогоню
        С Алтая черных китайцев?
        Кем я буду, если не изгоню
        В Канкай кровожадных черных калмыков?
        Кем я буду, если китайцев с их черными замыслами
        Не прогоню обратно вплоть до Бейджина?
        Пусть тогда я умру не Манасом,
        Пусть я оторвусь от всего, что мне дорого,
        Чем так опозорю себя!
        Уж лучше бы мне не родиться.